Ведущая: Лейла Хусяинова.
Гость: Гаджиев Муса Асельдерович - доцент кафедры русской литературы ДГУ, руководитель клуба любителей авторской песни «Порт-Петровская гавань».

- Добрый день, Муса Асельдерович. Рада видеть Вас у нас на радиостанции. Как я понимаю, книга представляет интерес всей вашей жизни: ей вы занимаетесь, о ней говорите на своих предметах, и учите её любить. Если позволите, начну с такого вопроса: электронная или печатная?

- Добрый день. Печатная, но по необходимости и электронная тоже, такого веяние времени. Когда речь идёт о моём выборе, т.е. для души, то конечно печатная. Я читаю в университете курс «Новейшая русская литература». Не всегда возможно приобрести книжные варианты, и тогда для знакомства с текстами помогает электронная версия.

-Соглашусь с этим, но пыталась брать в руки гаджеты, читать с экрана- не воспринимаю текст.

- Я сталкивался с этим, но я не столь категоричен. Это веяние времени. Человек, который путешествует, просто физически не может себе позволить иметь в бумажном виде даже самые любимые книги. Например, моя дочь- очень много читающий человек, но поскольку она часто путешествует, переезжает по съёмным квартирам, то трудно собрать библиотеку (хотя у нас дома она достаточно большая). И дочь пользуется PocketBook. Несколько лет назад я пользовался этим форматом, и мне он очень понравился. Но когда есть выбор, то конечно, предпочитаю печатную книгу.

- Какой для вас самый большой промежуток времени, который вы можете провести, не беря в руки книгу?

- (Задумывается) Сложновато. «Ни дня без строчки»- знаменитая фраза Ю.Олеши. Он-то говорил о пишущих, но думаю, это справедливо и для читающих. В той или иной степени, человек моей профессии, в принципе, не может и дня провести без книг, хотя жизнь иногда вынуждает. Но я, например, не могу вспомнить, когда такое было.

- Муса Асельдерович, что вы находите в книгах: ответы на вопросы; понимание, кто такой человек, куда он идёт, зачем живёт; осознание тщетности усилий или наоборот, что высокие цели и мечты - это достижимо?

- Во многом, Вы на вопрос уже и ответили. Любой ответ на него так или иначе будет иметь право на жизнь. Таково явление книги. Я бы включил ещё хронологический фактор, чтобы ответ был точным: в разное время - разные вопросы, в зависимости от того, что ты ищешь.

- Давайте я переформулирую вопрос. К вам в университет на кафедру русской литературы приходит студент и говорит: «Муса Асельдерович, зачем мне читать? Я посмотрю кино, и буду знать сюжет». А вы ему что?

- Наши студенты-филологи понимают, что человеку, пришедшему на филологический факультет, уже поздно об этом спрашивать. Но с учениками и людьми не филфака этот вопрос возникает. Я отвечаю по-разному. Легче всего сказать: «Я посмотрю кино». И это болезнь 21 века. Почему плохо, когда сначала кино, а затем текст? Хотя некоторые считают, что в этом есть некое благо. Прежде всего плохо, потому что исчезает удовольствие (как говорит молодёжь- «кайф») от собственного прочтения. Может это самое главное в литературе, когда между тобой и автором никого нет (ничто не навязано, не подготовлено режиссёром) и всё, что есть в тексте ты воспринимаешь на своём уровне: так, как ты готов. И что самое важное, хотя это и сложно, тебе приходится включать все рецепторы: и душевные, и визуальные, обонятельные (условно говоря). Ты пытаешься представить внешность героя. Да, там есть портрет, но его надо увидеть. Есть такой синдром: если человек посмотрит, к примеру, «Семнадцать мгновений весны», а потом решит перечитать Юлиана Семёнова, то он будет видеть не того Штирлица, которого создал Семёнов, а Вячеслава Тихонова. Это конечно самая большая беда. С другой стороны, когда появилась экранизация «Идиота» с Евгением Мироновым, произошёл буквально всплеск, и это подтвердили специалисты- люди стали читать. И если экранизация толкает человека на чтение, то это замечательно, и это нужно приветствовать. Но всё-таки момент первозданного открытия, это когда ты сам открываешь этот мир, пусть даже поверхностно. Может, ты ошибочно его увидишь, но он будет твой. Сложность в том, что умение увидеть художественный мир, скрытый в тексте, предполагает включение базовых способностей: воображение, умение рефлексировать, соединять разрозненные части в одно целое. В фильмах за тебя это делает другой человек. Это так называемое клиповое сознание. И некоторые считают, что Интернет, фильмы, («Матрица», например) победили литературу. Действительно многое утрачено, но это неизбежное следствие времени, с которым как- то нужно считаться.

- Согласны ли вы с утверждением, что есть некий объём литературы, который должен быть прочитан человеком, считающим себя образованным, интеллигентным, начитанным?

- Безусловно. Просто этот объём меняется. Приведу классический пример из «Евгения Онегина»: «Мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь». Иногда учителя интерпретируют его уничижительно по отношению к Онегину: неуч чего-то там нахватался. Но этот «неуч», между тем, умел свободно изъясняться по-французски, «знал из «Энеиды» два стиха», знал анекдоты (в значении исторических фактов). Есть некий базовый уровень-код, по которому друг друга узнают образованные люди. В моё время это были отдельные имена: И. Бабель, М. Булгаков, чуть позже - С. Довлатов. У каждого поколения был свой набор имён, которые нужно было знать.

- Вы не допускаете мысли, что при первом считывании этих кодов, человек покажется вам образованным, но при глубоком разговоре выяснится, что многого он и не читал?

- Вполне возможно. Без литературы имидж этот сложно выдерживать, и это хорошо видно по нашим спортсменам. Я говорю не осуждающе, но как-то у нас принято считать, что спортсмены могут позволить себе вообще не читать. Зато они олимпийские чемпионы. Но это спорный момент. Я слышал однажды, как разговаривает Бувайсар Сантиев, и мне кажется, что он человек читающий. Это отражается в речи; в том, как человек размышляет. Некоторые бравируют своей «оригинальностью»; говорят, что им это не нужно. Не знаю, когда я учился, мы впитывали каждое слово. Я, как человек-самоучка, без систематического образования всегда судорожно записывал какие-то имена, фразы, которые произносили Самсон Наумович или Лера Ивановна- мои преподаватели. Это был для меня знак. Я понимал: раз они это говорят, то это нельзя не знать.

- Как вы считаете, если развернуть правильную компанию, грамотный менеджмент в отношении классической литературы, то её будут читать? Или это иллюзия?

- Если честно, думаю, что это иллюзия. То, что читать стали меньше - это факт. Мой опыт говорит, что проблема носит поколенческий характер, это веяния времени. Трудно судить, насколько это закономерно. Такими акциями проблему не решить, но, вне всякого сомнения, они нужны. В живописи, например, присутствует фактор визуального усилия, не требующего приобщения. Пришёл, увидел, и ты уже в тренде. В случае с литературой это сложнее. Особенно если по объёму книга как «Война и мир». Как признавались раньше учителям все дети, особенно девочки, что, хотя с удовольствием читают «Войну и мир», но пропускают сцены войны; а мальчики наоборот, читают эти страницы. А сейчас даже этого не происходит. Кстати в наш махачкалинский «Театр Поэзии» приходит достаточно большое количество людей, слушают, читают. Но, конечно есть определённая снобистская часть общества, в том числе и среди моих друзей. Был флэш-моб, на котором мы читали «Слово о полку Игореве» и героические песни Дагестана. Думаю, что коллективное сочтение - это замечательно. Была также прекрасная акция - «Читаем «Войну и мир», в которой я принимал участие и очень горжусь этим. Впервые я попал на канал «Культура», читал фрагмент произведения. Дело в том, что почти вся страна, весь мир участвовал в этом, и текст зазвучал как национальная идея. Это было замечательно.

- До эфира вы говорили, что преподаёте в школе и нашли такой способ преподавания литературы - вы просто читаете книги. И это интересно не только детям, но и их родителям. Что заставляет их слушать?

- Здесь нужно уточнить, что речь идёт о воскресном чтении, как я это называю. Проходит это уже второй год в лицее №39. Не стояла задача уговорить этих детей читать, т.к. они итак читают. Речь шла о другом: это способ погружения в текст, понимания, открытия книги. Потому что «пройти», как говорят в школе- это одно, а прочитать- совсем другое. На мой взгляд, чтение вслух –это в каком- то смысле сейчас идеальный способ.

- Вы только читаете, или разбираете прочитанное?

- Первый год я только читал, брал свои любимые рассказы К. Паустовского («Старый повар», «Ручьи, где плещется форель»). Сначала делал акцент на тех рассказах, где слово рисует картины; где нет сюжета или он не довлеет. Мне было важно, чтобы текст зазвучал. Многое я открывал в хорошо известном тексте и для себя. Любители знают, что этот эффект есть в литературе. В конце 19- нач. 20 вв. педагог В. Острогорский полемически заявил в одной из своих работ, что должным образом прочитанный текст, избавляет учителя от необходимости его анализировать. Он говорил это применительно к школе, и в каком-то смысле - это крайняя точка зрения. Недавно я прочитал книгу о школе Мариэтты Чудаковой, нашей землячки, булгаковеда. Она говорит о том, что обязательно 10-15 минут на уроке литературы должен звучать текст в хорошем исполнении учителя, или, в крайнем случае, звукозапись. Я бы с ней согласился. Вообще, бессмысленно рассуждать о непрочитанном тексте. И если даже анализ уйдёт, то хорошо прочитанный текст никуда не денется. Он не сразу, но каким-то образом отразится на ученике.

- Что вам ближе: когда студент при разборе текста отвечает чётко, «по полочкам», или когда он находит свои скрытые смыслы?

- Я всегда любил такие моменты, потому что это продукт погружения в текст. Например, Максуд Мусаев (мой бывший ученик), мне доказывал, что Наполеон- красавчик (как говорит молодёжь). Но он не делал это голословно, а аргументировал.

- Муса Асельдерович, какие два или три произведения вы рекомендуете обязательно прочесть ведущим радио «Ватан»?

- (смеётся) «Мастер и Маргарита». Провокационно рекомендую его вам, как людям верующим. Это роман, которым я занимаюсь всю жизнь. И «Война и мир».

-Муса Асельдерович, спасибо за добрую беседу. Творческих побед и открытий вам.

- И вам спасибо. Всех благ.